Брожение американских умов

Окончание статьи. 
 
Один город, две традиции


Из всех самых яростных внутренних битв Америки две произошли в Монтгомери. Сегодня вы можете прикоснуться к кафедре Мартина Лютера Кинга, а рядом, всего в нескольких кварталах, посмотреть на Библию Джеферсона Дэвиса, его кровать и шлепанцы.

Мириам Норрис, афроамериканка, родившаяся вскоре после автобусного бойкота, работает гидом в баптистской церкви на Декстер-авеню. Она стоит в подвале, где Кинг помогал организовать бойкот. Она не проявляет особого желания обсуждать постановку инаугурации Дэвиса, но в конце концов все же говорит, что воспринимает ее как личное оскорбление. «Я смотрю на это как на нечто из области «белые против черных». С их стороны очень глупо уделять столько внимания войне, которую они проиграли. Им следовало бы свыкнуться с этим».

Чернокожие лидеры не планируют никаких протестов. «Это было бы контрпродуктивно, — говорит Элвин Холмс, член нижней палаты штата, демократ. — Мы не хотим создавать им рекламу».

Кэмерон Нейпир и ее муж, Джон, пожилая белая чета с глубокими южными корнями, поддерживают отношения как с чернокожей общиной, так и с «Сыновьями ветеранов Конфедерации», в возрождении местного отделения которых принимал участие Джон.

За цикорным кофе с пончиками в своем величественном кирпичном доме на южной окраине города посреди старых хлопковых плантаций они объясняют, что у них нет никаких возражений против аккуратного воспроизведения исторических событий, но у них вызывает тревогу искажение истории Гражданской войны теми, кого Джон называет «конфедератами-экстремистами».

Особенно их раздражают утверждения неоконфедератов, что причиной войны было вовсе не рабство. «Разумеется, война была из-за рабства, — говорит Джон Нейпир, армейский генерал в отставке и историк-любитель. — Почитайте документы конвента о сецесии штата».

Кэмерон согласна с мужем: «Некоторые не желают даже произносить само это слово, но я говорю его — рабство. Как вообще можно понять Гражданскую войну, не затрагивая рабства, и как можно понять движение за гражданские права, не затрагивая Гражданскую войну?»

Почему Гражданская война является столь острой темой? Этому есть несколько объяснений:

— По мнению Джеймса Робертсона, историка из Виргинского политеха, принимавшего участие в работе по подготовке к столетнему юбилею, война так и не сумела разрешить некоторые из противоречий, из-за которых она началась. В 1865 Юг признал свое поражение и Союз, но он никогда так и не признал новый расовый порядок и кончину прав штатов.

— 150-летний юбилей совпадает по времени со всё усиливающимся расовым, этническим и религиозным разнообразием страны, символическим выражением чего является избрание первого афро-американского президента, отмечает Марк Поток, занимающийся изучением экстремистских движений для SPLC. По его мнению, дебаты о причинах войны и о ее наследии ведутся не столько о прошлом, сколько о настоящем, и являются выражением тревоги некоторой части белого населения по поводу идущей утраты статуса большинства.

— Хотя воспроизведение исторических битв Гражданской войны не вызывало особых противоречий, постановки политических событий, таких как инаугурация Дэвиса, несут гораздо большую нагрузку, говорит Роберт Саттон, главный историк Службы Национальных парков.


Неделя на воспоминания

На этой неделе пятьдесят лет назад белые граждане Монтгомери поставили театрализованное представление в неделю длиной о шести месяцах, приведших к первому сражению той войны — захвату южанами форта Самтер в Чарльстонской бухте.

В шестнадцатиактном спектакле, начавшемся увертюрой «Салют красавице Юга», приняли участие 18100 артистов и танцовщиков, а также 1000 человек вспомогательного актерского состава. На попечении технического персонала, состоящего из ста человек, было 3 мили электрических проводов, 9000 костюмов и 1000 предметов реквизита, доставленных из Голливуда и Нью-Йорка в 83 контейнерах.

На представлении присутствовали десятки тысяч человек, никто в Монтгомери еще не видывал ничего подобного. «Все портные были загружены работой», — вспоминает Кэмерон Нейпир, чья мать пожертвовала свой старый кринолин по такому случаю.

Празднество завершилось 18 февраля у стен Капитолия постановкой принесения присяги Дэвисом в присутствии трех губернаторов южных штатов. «На Декстер-авеню было больше народа, чем в этот же день в 1861 году», — сообщала «Монтгомери Адвертайзер».

В передовице на первой полосе газета защищала праздничное толкование события, приведшего к катастрофе: «Север и Юг отмечают годовщину истока трагического, но благородного наследия, не пробуждая никакого боевого духа».

Бои и перемены еще только предстоят. Три месяца спустя участники автобусного бойкота прибудут в город, Кинг, оставивший кафедру за год до этого, вернется назад, а летом этого года на Гавайях — самом новом из штатов, которые Дэвис хотел разорвать пополам — родится Обама.

Присутствуй старый мятежник на субботней постановке, он мог бы вспомнить атмосферу 18 февраля 1861, которая так контрастировала с его собственным настроением. Он не мог видеть будущего — 620000 убитых, отмену рабства, Юг, лежащий в руинах, — но позднее он напишет, что посмотрев вниз на многотысячную толпу, он увидел «неисчислимые горести и беды». Вы можете увидеть их и сейчас, если поднимитесь на 50 ступенек и встанете на медную звезду, отмечающую то место, с которого произнес речь Дэвис.